Блоги

Погашение ипотеки как доказательство исполнения займа

Определение Верховного Суда РФ от 2 декабря 2014 года № 5-КГ14-121, которым суд пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания в связи с тем, что обязательства по кредитному договору исполнены ответчиком в полном объеме, что также подтверждается прекращением залога, наделало довольно много шума в юридической общественности.

            Обстоятельства дела состоят в том, что по истечению двух лет после получения обеспеченного ипотекой кредита, заемщик обратился в регистрирующий орган с просьбой погасить запись об ипотеке в виду отсутствия претензий кредитной организации по оплате долга. Спустя время с иском о его взыскании обратился банк, утверждая, что заемщик не сделал ни одного платежа по кредиту. После хождения по инстанциям, итоговым решением была поддержана позиция суда первой инстанции об отсутствии оснований для взыскания долга, поскольку надлежащее исполнение заемщиком подтверждается прекращением ипотеки. Мотивы, приведшие судебную инстанцию к таким выводам, состоят в следующем.

            Во-первых, ипотека, возникшая в силу закона, не могла прекратиться по соглашению сторон, а могла прекратиться только по основаниям, прямо указанным в законе. Непосредственным основанием для погашения ипотеки стало совместное заявление кредитора и заемщика в соответствии с п. 1 ст. 25 Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)». На момент внесения соответствующей регистрационной записи (октябрь 2008 года) данная норма закона была сформулирована следующим образом: «Регистрационная запись об ипотеке погашается на основании заявления законного владельца закладной, совместного заявления залогодателя и залогодержателя либо на основании решения суда, арбитражного суда или третейского суда о прекращении ипотеки». Что побудило банк обратиться наряду с заемщиком к регистрирующий орган, рассматриваемое определение нам не раскрывает. Однако именно это стало одним из поводов, обусловивших примененный подход, согласно которому, раз ипотека возникла в силу закона, то и ее прекращение возможно лишь в случаях, указанных в ст. 352 ГК РФ, важнейший из которых связан с прекращением обеспеченного залогом обязательства. Соответственно, решил суд, прекращение ипотеки является доказательством прекращения долгового обязательства, которое она обеспечивала.

            Можно сколько угодно долго рассуждать на предмет того, что в силу пресловутого принципа диспозитивности лица свободны в распоряжении своими правами, включая отказ от них, даже если они возникли в силу закона. Однако это не отменяет обязанности сторон при прекращении ипотеки на основании совместного заявления в регистрирующий орган либо по заключенному соглашению, если таковым не прекращается обеспечиваемое обязательство, констатировать наличие и стоимость ранее возникшего долгового требования, а также предусмотреть порядок и условия его погашения. Иное наводит на мысль об отсутствии обеспечиваемого обязательства, раз уж стороны, прекращая соглашением ипотеку, не упомянули его ни единым словом. Такой подход, на мой взгляд, соответствует предписаниям п. 1 ст. 334 ГК РФ, определяющего конструкцию залога через право залогодержателя в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества (предмета залога) преимущественно перед другими кредиторами лица. Соответственно, прекращение залога (в том числе ипотеки) соглашением сторон без прекращения основного обязательства, требует от сторон, действующих разумно и добросовестно, определить такое соглашение как изменение порядка исполнения должником, что невозможно сделать без одновременного подтверждения долгового обязательства. Именно этого банком сделано не было в нашем случае.

            Вторым мотивом суда стало процессуальное руководство о невозможности, по общему правилу, доказывания отрицательных фактов, к которым в нашем деле относится отсутствие подтверждения погашения заемщиком денежного обязательства (квитанций об оплате либо иного документального оформления исполненной обязанности по погашению суммы займа).

            Здесь на ум приходит аналогия с п. 1 ст. 162 ГК РФ, следует признать, что несоблюдение предусмотренной договором либо обычной практикой формы исполнения сделки, лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение исполнение сделки на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. С практической точки зрения ценность предложенной позиции может показаться спорной, тем более, что не всякое исполнение по обязательствам само по себе является сделкой (да и вопрос этот в цивилистической науке представляется спорным и неоднозначным), однако же из закона по существу никакой иной вывод и не следует, если учесть, что должник в целях доказывания надлежащего исполнения обязан представить доказательства такового, что в случае исполнения денежного обязательства осуществляется предоставлением выданных по исполнению кредитором квитанций, расписок, иных документов. Таким образом, исполнение денежного обязательства, по общему правилу, сопровождается письменной формой, de lege lata являющейся обязательной в силу императивных требований о порядке и форме расчетов, а также обычае гражданского оборота.

            Однако сделанный применительно к основаниям и последствиям прекращения ипотеки вывод судебной инстанции является иным доказательством, свидетельствующим о надлежащем исполнении должником обеспеченного обязательства.

            Кроме того, спорные правоотношения по своей природе являются потребительскими, что влечет за собой в силу прямого указания закона возможность потребителя подтверждать исполнение денежного исполнения любыми доказательствами, даже при отсутствии платежных документов. А вытекающее из ст. 16 Закона РФ от 07 февраля 1992 года № 2300-1 «О защите прав потребителей» положение о ничтожности всяких условий, ущемляющих права потребителя по сравнению с правилами, установленными законом, также привносит особенности квалификации условий кредитного договора о форме оплаты денежного обязательства, по существу освобождая потребителя от необходимости доказывания. Именно таким образом по существу и указано судебной инстанций в рассматриваемом акте: «в потребительских отношениях предприниматель должен доказать неисполнение обязательства должником-гражданином». Несмотря на отсутствие соответствующей нормы в законе, суд сослался на «смысл закона о защите прав потребителей», мы же сделали попытку такое обоснование раскрыть. В любом случае, позиция суда представляется верной еще и потому, что неисполнение обязательства - это отрицательный факт, доказывание которых, по общепринятому мнению, невозможно.